Конные варвары - Страница 34

Не сделав и пятидесяти шагов, он промок до пояса, пробираясь через густой и пропитанный водой подлесок. Но это его не очень обеспокоило. Пробираясь по сырому лесу, он задавал себе вопрос, что втянуло его в это безумие. Порох – вот что. Он выругался и двинулся к укрепленному зданию, теперь едва видимому сквозь пелену дождя. До поляны оставалось двадцать метров, он преодолел их и вышел из-под защиты деревьев и двинулся вперед, пока не достиг берега реки. Вода кружилась в водоворотах, смешанных с грязью, дождь ударял о ее поверхность, образуя бесконечное число пузырьков. Опустив голову, Язон тащился к зданию, видневшемуся сквозь дождь.

Если люди на сторожевой башне и заметили его, они не подали виду. Язон подошел ближе, чтобы разглядеть старую пушку между двумя грубо высеченными камнями и тяжелые болты, которыми крепилась деревянная дверь. Он уже был у самой двери, когда один из солдат высунулся из башни и крикнул вниз какие-то непонятные слова. Язон махнул рукой и продолжал идти.

Когда солдат крикнул вторично, Язон снова махнул рукой и тоже крикнул: «Открой» с правильным акцентом, как он надеялся. Он сделал свой голос как можно более хриплым, чтобы замаскировать возможную неправильность произношения. Затем он оказался под стеной, невидимый сверху солдату на башне, который продолжал что-то кричать. Дверь, прочная и неподвижная, оказалась перед ним…

Ничего не произошло, только напряжение все усиливалось. Послышался скрежещущий звук, и Язон увидел ствол мушкета, высовывающийся из узкого отверстия справа от стены.

– Открой-быстрей! – Закричал он и забарабанил в дверь. – Открой! – Он прижался к двери, чтобы его нельзя было достать из мушкета, и вновь забарабанил прикладом.

В крепости послышался шум, голоса, движение, но пульс в ушах Язона звучал громче, ударяя, как большой барабан, с бесконечными перерывами между каждыми двумя ударами. Должен ли он уходить? Обе стороны застрелят его, если он попытается это сделать. Но он не может и оставаться здесь, беспомощный, пойманный в ловушку. Подняв приклад мушкета, чтобы ударить в дверь снова, он услышал звон цепей и знакомый звук – поворот железного болта. Он поднял замок своего мушкета под кожаной повязкой и освободил одну сторону повязки, чтобы ее можно было быстро сбросить. Как только дверь начала приоткрываться, он просунул в нее ружье, затем плечо и налег всем своим весом, раскрывая ее как можно шире.

Он продолжал рваться сквозь узкую щель в квадратную площадь двора, окруженного стенами крепости. Углом глаза он разглядел человека, открывавшего дверь и теперь прижатого ею к стене. Но заметить что-либо еще он не успел: он был на пороге смерти.

Бей сильно, быстро и не останавливайся – таков закон кочевников, и они совершенно правы. Сбоку от него стоял солдат с мечом в руке, а прямо перед собой Язон увидел нескольких солдат с готовыми к стрельбе ружьями. Прежде чем изумленные люди смогли выстрелить, Язон крикнул и прыгнул в середину их группы. Еще не достигнув их, он нажал курок и с радостным удивлением услышал гулкий звук выстрела. Один из солдат схватился за грудь и упал. Это было последнее, что Язон помнил ясно. Он упал на землю, ударив ближайших солдат стволом и прикладом мушкета.

Воспользовавшись замешательством, он сбил еще двух солдат, извлек свой нож и принялся бить им. Один солдат упал на него мертвым или раненым, и Язон прикрываясь его телом, бил и бил своим ножом.

Он почувствовал резкую боль в ноге, потом в боку и руке, в голове у него зазвенело… Взмахнув ножом, он понял, что падает. Над ним появился разъяренный офицер, размахивающий мечом. Язон ножом парировал его удар, затем погрузил нож по рукоять в пах офицера. Хлынула кровь, офицер вскрикнул и упал. Язон отбросил тело в сторону, чтобы видеть, что происходит. К этому времени исход битвы был уже предрешен. Через открытую дверь ворвался первый кочевник.

Он несся на полной скорости и чуть не вылетел из седла, когда морон резко повернул. Это был сам Темучин, ревущий и размахивающий мечом. Два солдата упали со страшными ранами. После этого оставалось только очистить захваченное здание.

Как только непосредственная опасность отошла, Язон поднялся на ноги и прижался спиной к стене. Звон в его голове ослаб и перешел в глухое гудение; сняв шлем, он обнаружил в нем глубокую вмятину. К счастью, в голове такой вмятины не было. Он дотронулся пальцем до болевших мест на черепе и внимательно обследовал их. Крови не было. Но ее было достаточно на боку, и она капала с ноги. Неглубокая рана на бедре, чуть ниже нагрудника, давала много крови, хотя сама рана была поверхностной, как и разрез на руке. Рана на ноге кровоточила меньше всего, но была самой серьезной – рваная рана в тугих мышцах. Она болела, но идти он мог. Он вовсе не хотел быть уничтоженным, как тот воин на ферме. В седельной сумке у него было несколько чистых обрывков ткани для перевязки, но пока он не доберется до них, кровь остановить не удастся.

С того момента, как в раскрытой двери появился Темучин, не было никакого сомнения в исходе битвы. Гарнизонные солдаты никогда не встречались с таким противником, как атакующие кочевники. Мушкеты были теперь скорее помехой, нежели помощью, луки стреляли быстрее и точнее, чем неуклюжие и тяжелые ружья. Несколько солдат продолжали сражаться, но исход для всех был один и тот же. Они все были убиты. Крики становились глуше, солдаты пытались спастись внутри здания.

Стонов и просьб о помощи не было слышно: крепость была взята. Кочевники молча двигались среди трупов, совершая свой отвратительный ритуал… Из здания вышел Темучин, меч его был красен, с него стекала кровь. Он указал одному из офицеров на груду тел у входа.